04.03.2012 в 19:39
Пишет Elise Favolosa:Savada Shin, я наконец-то сделала это!!!
Так что не ругайся сильно
Часть 3. О том, чего нет
***
Листья с большого дуба за ее окном облетают незаметно - просто однажды утром принцесса открывает глаза и видит, как тонкая черная веточка цепляется за ее подоконник. Дерево без листвы кажется совершенно беззащитным, как будто эти изящные хрупкие кусочки некогда живого золота оберегали его от нескончаемых ветров.
Принцесса проводит ладонью по холодным простыням и смахивает на пол сухой дубовый листочек. Странно... в этом лесу никогда не видели осени, и замок, немыслимо древний, но все такой же нерушимый, всегда находился в окружении изумрудной сочной листвы. Она шумит по ночам, убаюкивая, а днем не позволяет горячим лучам солнца тревожить и без того беспокойный сон ее принца, повелителя воров и разбойников.
- Доброе утро, - шепчет принцесса, но ответить некому: принц уехал по очередным "важным делам"; после каждого из них она вынуждена менять пропитавшиеся кровью повязки и готовить отвары из целебных трав...
Она не видела его уже три недели.
Уже три недели принцесса постоянно кутается в плащ или меховую накидку, по ночам накрывается несколькими одеялами, но не может согреться. Дуб, что раньше заслонял ее от холодных ветров, теперь сам скрипит и гнется, беззащитный, шершавый и темный. Принцесса зажигает по утрам камин, садится на медвежью шкуру рядом и часами смотрит на огонь, протягивая к нему озябшие, выбеленные холодом руки.
Одна. Некому контролировать, насмехаться и согревать своим теплом непривычно долгими ночами. Странная, ненужная теперь свобода, ледяным ветром наполняющая мир вокруг, давит, причиняет боль. Принцессе не хочется признаваться себе в том, что она скучает, но врать тоже некому, а себе – не имеет смысла, но…
- Не забудь, это как раз то, чего ты хотела, - повторяет она, пока ярко-золотые языки пламени лижут ей пальцы, едва касаясь кожи.
И все время оглядывается на дверь: вдруг войдет? Неважно, раненый или здоровый, злой, как черт, или довольный - главное, пусть поскорее вернется.
Принцессе не нравятся перемены, которые происходят в мире и без того необычном. Она разбивает зеркало острым камнем и топит осколки в реке, как будто это может все исправить. Говорит себе, что Сказка солгала, и принц вернется, обязательно вернется, нужно только ждать. Она ждет. Каждый день, от рассвета и до заката, как верная супруга мужа-короля с охоты или войны: так же волнуется, не может найти себе места и, изредка забываясь сном, видит только кошмары. Вот только жен любят, о них помнят, а принцесса уверена: принцу до ее переживаний нет решительно никакого дела.
Принцесса даже злится поначалу, но потом понимает, что в этом нет смысла.
Сказка-то неправильная.
У реки еще холоднее, чем в замке; здесь принцессе не спрятаться от пронизывающего ветра, бессильной ярости и себя самой, измученной одиночеством и непрошеной тоской. Но сидеть в замке, безуспешно пытаясь согреться, она тоже больше не в силах и из двух зол рано или поздно приходится выбрать меньшее. Поэтому она часами гуляет по опустевшему лесу, привыкает к тому, что небо может быть размыто-серым, трава под ногами - пожухлой и рыжей, а вода в реке - ледяной. Давным-давно, еще в другой жизни принцесса любила слушать старые легенды о смене времен года, Великой магической войне и древних королях, которые женились по любви, были верны женам, правили мудро и справедливо. Потомки этих королей заключили с Властительницами судьбы договор, в котором были прописаны поступки и помыслы, приличествующие особам благородных кровей, догматы правильных сказок и вечное лето, как гарантия того, что новая образцовая жизнь будет вечной и самой верной из возможных.
Сейчас принцессе кажется, что все вокруг нее умирает. Рушится.
Но ей нет дела до того, чем это может закончиться, потому что на данный момент инфанта не может разобраться даже в себе самой. Ей всего лишь очень-очень холодно и пусто, а мир вокруг такой большой и незнакомый, что хочется только спрятаться от всей этой неразберихи. Спрятаться и согреться.
Под ногами хрустят мертвые листья, а противоположный берег реки скрыт туманом. Принцесса дышит на замерзшие руки и вглядывается в молочно-белую пелену, за которой все равно никого и ничего нет.
***
По законам жанра, которые все еще соблюдаются даже в этой странной истории, все должно обязательно наладиться, ведь каждый заслуживает немного счастья. Мир просто не может рухнуть в одно мгновение, что бы там ни говорили…
Сказка задумчиво вглядывается в затянутый туманом горизонт, многозначительно ухмыляясь своим невидимым сестрам, которых, возможно, и вовсе нет - тащить на себе весь груз проблем жалких людишек почему-то приходится ей одной. Она думает, что в древнем соглашении не зря был стерт смысл слова "любовь", иначе как бы заключались династические браки и решались многие важные вопросы?.. Девчонка оказалась упрямой, но с самозваным принцем все еще может получиться.
Женщина-сказка великодушно склоняет голову и делает очередной стежок, вспыхивающий на белоснежной канве ярко-алым пятном.
***
Принцесса судорожно вздыхает, когда на ее талию вдруг ложатся сильные руки, теплые и родные. Она не допускает даже мысли о том, что это может быть кто угодно - какая чушь! - всем телом подается назад, запрокинув голову, и смеется, чувствуя, как серьга принца, похожая на длинный серебряный клык, касается острым концом ее виска.
- Здравствуй, - почти беззвучно шепчет она, с огромным трудом сдерживая желание броситься на шею принцу и больше никогда его не отпускать, - здравствуй...
Он не отвечает, прижимая ее к себе, и одежда его пропитана кровью, припорошена пылью. Он почти наверняка ранен, и кожа его пахнет горькой полынью и морской солью - так знакомо, что принцесса готова разрыдаться, - все наконец-то позади... От принца исходит тепло, которого ей так не хватало, и сердце начинает биться быстрей, изгоняя из мыслей бессильную злость и непонятную обиду.
Ее принц вернулся. Только лето почему-то не возвратилось вместе с ним.
- У тебя руки холодные, - замечает принц, накрывая ее ладони своими.
Принцесса улыбается, повернувшись к нему, и внимательно смотрит в лицо - пытается отыскать в темной, как ночь, глубине чужого взгляда малейшие признаки усталости, боли и чего-то невыносимо желанного, чего-то, к сожалению, несуществующего. У ее принца темно-фиолетовые глаза, они горят решимостью и храбростью, изредка мерцают насмешкой, но всегда притягивают, манят и подчиняют.
Иногда ей даже кажется, что он не человек.
- И щеки соленые, - смеется принц, склоняясь к ней для поцелуя.
Принцесса пожимает плечами, целуя его в ответ, и думает, что этой ночью ей уж точно не будет холодно.
***
Принцесса спит, крепко обняв его, и улыбается собственным сновидениям. Длинные светлые волосы разметались по подушке, на щеках играет едва заметный румянец, а одеяла сброшены на пол – зачем они теперь? Принц обнимает ее за плечи, закрыв глаза, проводит пальцами по острым краям лопаток – сломанных крыльев, – старается согреть собой: пока она спит, не нужно притворяться.
Утром принцесса всегда уходит, поэтому он осторожен: проснется – сбежит, завернувшись в простынь, забыв туфли и платье, небрежно сброшенные на пол. Пусть лучше спит, прижимаясь щекой к его груди, и улыбается едва заметно. Позже ему придется стать собой и до самого заката не замечать эту своенравную девчонку, строить планы и обдумывать аферы… а пока можно вспомнить, как она промывала и перевязывала его раны прошлым вечером, осторожно целовала сухие обветренные губы и была непривычно нежна.
И все время смотрела в глаза, ни на миг не отводя взгляда. Он бы удивился, но куда больше на тот момент его беспокоили ее ледяные руки и белая, почти бескровная кожа.
Принц уверен: с ней что-то случилось, что-то недоброе и необратимое. Но скорее мир рухнет, чем принцесса скажет ему об этом.
– Доброе утро, – шепчет инфанта, целуя его в висок.
– И тебе.
Она вздрагивает, моментально отстраняясь, и смущенно опускает взгляд.
– Я думала, ты спишь.
– Знаю, – он притягивает ее к себе, все так же насмешливо щурясь, – ошиблась, как видишь.
– Да… – принцесса робко кивает, и он слышит, как колотится ее сердце. Боится, что ли? – Я пойду, хорошо?
– Обязательно. Только чуть позже, – принц прячет ухмылку, уткнувшись носом ей в шею.
… Сегодня принц целует ее с необыкновенной осторожностью, а она замирает, не смея ответить. Он впервые закрывает глаза, и это, наверное, самый трогательный жест доверия, которые принцессе доводилось видеть. Ее принц – с ней, и тепло его – в ней, наполняет жизнью и тягучим медовым счастьем, и она испугана, потому что не может быть так хорошо.
Принцесса отчаянно пытается сохранить это ощущение кристального, абсолютного блаженства, в то же время цепляясь за остатки разума, который твердит: все это одна из миллиона иллюзий, которые она придумала за время отсутствия принца.
Мягко отстранившись, принцесса заглядывает ему в глаза, но не видит там ничего, кроме темноты, таинственного мерцания и того самого неясного голода, что она с таким трудом подавляет в себе.
– Что с тобой?
– Ничего. Тише, – принц обнимает ее, и одно только небо знает, каких усилий ей стоило просто покинуть плен его тепла, подняться с кровати и одеться.
У нее отчего-то дрожат пальцы, ремень никак не желает затягиваться, а волосы – послушно и аккуратно заплетаться в косу. Она вздрагивает, будто обжегшись, когда принц осторожно перехватывает ее руки и парой быстрых движений закалывает волосы на затылке.
– А с тобой что? – усмехнувшись, интересуется он.
– Ничего. Пора идти… тренироваться.
Он смеется – ей кажется или в этот раз как-то по-особенному язвительно? – и снова прикасается к ее губам. Принцесса принимает поцелуй, совершенно не понимая, чего он хочет, чего добивается и что ей самой делать с этой нездоровой привязанностью.
Тепло снова завладевает инфантой, и остальной мир растворяется, будто его и не было. Она даже не замечает, что на землю одна за другой опускаются сверкающие снежинки.
Их прерывает стук. Дверь тихо скрипит, отворяясь, и на пороге появляется незваный гость. Тяжело дыша, как после долгого бега, он проводит рукой по волосам и шагает в комнату, глухо стукнув босой пяткой по рассохшемуся порогу.
Это мальчишка – из тех, кого совсем недавно взяли в банду, – худой, взъерошенный, точно выпавший из гнезда птенец, одергивает разорванную рубаху и, отчаянно краснея, тараторит:
– Милорд, там… Посмотрите…
Принц мгновенно выпрямляется, отодвигая инфанту в сторону, словно мешающую безделушку, а она даже возмутиться не решается – настолько он другой сейчас. Собранный, гордый и опасный, он будто излучает ледяное спокойствие.
– Прекрати мямлить! – холодно обрывает он мальчишку, встряхнув за воротник рубахи. – Говори по существу!
– По реке к нам движется флот. Вооруженный, – парнишка невольно вздрогнул, но, взяв себя в руки, торопливо добавил. – Говорят, из Лазурного королевства армия.
– Ясно. Собери десятников, я подойду через минуту. Свободен.
– Но милорд, их много больше…
– Свободен, я сказал!
Мальчишка втягивает голову в плечи, съеживается, и принцессе становится так жаль его – маленького, перепуганного, полуголодного… Он только-только начал пробовать на вкус ночную жизнь, полную опасностей и захватывающих приключений, – и вдруг их укрепленное, такое безопасное прежде убежище перестает быть таковым. Парнишка еще не готов к настоящей опасности, а она – вот. Плывет по реке, закованная в железо.
– Иди, – улыбается инфанта, закрывая за мальчишкой дверь. – Все будет хорошо.
Принц тихо смеется за ее спиной.
– Что думаешь делать? – спрашивает принцесса, осторожно проводя пальцем по лезвию одного из кинжалов, прежде чем сунуть его в связку и пристегнуть к поясу.
– А что? – пожимает плечами принц. Мысли его где-то далеко, и ледяной стены, что вдруг возникла между ними, кажется, можно коснуться рукой. – Тебе зачем об этом знать?
– Ну, не собираюсь же я сидеть без дела, правильно?.. Я тоже хочу участвовать.
Он оказывается рядом так быстро, что принцесса не успевает подготовиться и, как следствие, устоять на ногах. Связка кинжалов выпадает из рук и приземляется на пол с металлическим звоном, принц наступает прямо на оружие, сухо хрустнувшее под его сапогом. Принцесса глубоко вдыхает, когда он прижимает ее запястья к стене над головой – больно, наверняка, останутся синяки...
– Чтобы я тебя не видел за пределами замка, поняла меня?
Голос его, спокойный и тихий, почему-то ранит сильнее, чем болезненные прикосновения – да что там, больнее ран от стрел и порезов от неосторожных бросков кинжала.
Принцесса вздрагивает, вспомнив о том, чего нет, и в который раз говорит себе, что древний договор не может быть нарушен только лишь из-за нее. Она все еще влюблена в дракона, ведь так? А снег на улице… возможно это еще один из тысячи снов.
Самое главное в мире – правила и стабильность. И она будет сражаться, потому что должна исправить свои ошибки – те, которые посчитает нужным.
– А то что?
Он устало вздыхает, проводит рукой по лицу.
– О, да делай ты, что пожелаешь. Только учти: погибнешь – сама виновата.
Распахивает дверь и уже у порога, обернувшись, язвительно добавляет:
– Тем более, никто особо и не расстроится.
Принцесса улыбается, передернув плечами – она-то никогда не питала на этот счет иллюзий.
***
Дни летят, как снег за окном, и принцесса перестает следить за временем. Принц приставляет к ней «стражу» – того пугливого мальчишку и нагловатого рыжего разбойника, который постоянно дергает себя за левый ус и отпускает сальные шуточки в ее адрес. Инфанта даже не удостаивает их взглядом.
Она вешает на стену картину и тренируется в меткости, стараясь вонзить кинжал точно в глаз нарисованному оленю. Получается хуже, чем хотелось бы: в последний момент рука дергается, и лезвие взрезает холст парой сантиметров левее.
На восемнадцатый день ей надоедает этот фарс.
Инфанта выскальзывает из комнаты на рассвете, тенью крадется по коридорам, прячась в темных углах, прижимая к животу охотничью куртку, в которую завернуты наточенные накануне кинжалы. Тихо. Разбойники прячутся где-то за стенами замка, но это получается у них все хуже: темные одежды резко выделяются на белом снегу. Они загребают холодную порошу ладонями, подносят к лицу, рассматривая, и даже пробуют на вкус: никто из них никогда не видел зимы.
Она тоже может часами смотреть на то, как снежинки медленно спускаются с неба, следуя своим неведомым дорогам, но бездействие убивает инфанту. Ей не хочется думать о том, чего нет; это странное чувство разрывает ее почище ножей и гарпунов. Оно совсем не похоже на ее простую и понятную, еле заметным огоньком тлеющую в груди, любовь к дракону: жжет, убивает, застревает комом в горле и мешает спать.
Принц с ней не разговаривает уже много дней, и это к лучшему: тогда принцесса совершенно потерялась бы в своих ощущениях. Он следит, чтобы его безрассудная игрушка не попала в беду и не поранилась – и только. В этот раз безразличие принца сыграло в ее пользу, и теперь инфанта крадется к выходу из замка, чтобы стать частью сражения.
Может быть, если копье пронзит ее грудь, это странное чувство вытечет вместе с кровью? А потом – либо смерть, либо жизнь с чистого листа. Без этой опасной привязанности. Если ей повезет, возможно, она уйдет дальше в лес и оттуда – за море, в Неведомые Земли, где попытается основать новое королевство.
О том, что хочет она на самом деле не этого, принцесса предпочитает не вспоминать.
Голоса, неожиданно раздавшиеся в одном из соседних коридоров, заставляют принцессу подскочить от испуга и стрелой метнуться за гобелен. Там, в нише, пыльно и душно, но инфанта не решается даже вздохнуть, не то, что пошевелиться.
Разбойники подходят все ближе, и теперь можно разобрать слова. Она закрывает глаза, чтобы не отвлекаться на разглядывание удушающей тьмы, и сосредоточенно ловит каждое слово, злится на собственное сердце, что стучит слишком громко.
– … а милорд где?
– А черт его знает! В последний раз его видел, когда наш принц в драку сразу с несколькими рыцарями ввязался. Ну, ни дать, ни взять ненормальный…
– Зато везучий.
– Это уж точно.
– Но что-то долго нет его, как бы не порешили принца-то…
Принцесса судорожно вздыхает, вспоминая, как в зеркале – другой реальности, – уже видела смерть своего Принца, и думает, что сейчас сказка, похоже, все-таки возвращается на круги своя.
Раз ее ошибки сами начали исправлять себя, ей нужно хотя бы спасти того, кто показал ей новый мир. Мир, в котором рухнули все ограничения, и нежданно-негаданно наступила зима.
Он ведь не может погибнуть, правда? Только не сейчас.
Когда разбойники скрываются в одном из залов замка, принцесса выходит из своего укрытия и сломя голову бежит к воротам. Ведь теперь дорога каждая минута.
***
В шатре рыцаря по каким-то необъяснимым причинам нестерпимо жарко, повсюду ковры и золото, и принцесса стоит перед ним, сцепив руки в замок за спиной, пытаясь понять, как же ей все-таки удалось выбраться незамеченной. Даже учитывая то, что ее сказка – самая неправильная из возможных, такое потрясающее везение не может остаться неоплаченным.
И ей очень хочется услышать цену сейчас, пока еще не слишком поздно.
– Моя принцесса, – рыцарь, высокий и широкоплечий, нацепив маску подобострастия, склоняется перед ней в поклоне. – Наконец-то я отыскал вас.
– Где принц? – она старается говорить твердо и решительно, но голос предательски срывается на последних нотах. Принцесса вспоминает уроки пения, и ей хочется плакать и смеяться одновременно. – С ним все хорошо?
– О ком вы? – на губах рыцаря застывает лживая улыбка.
Принцесса прижимает ладонь к губам: к горлу подступает тошнота, хочется выхватить из свертка кинжал и вонзить его в глотку этого льстивого лжеца. Его намерения понятны даже слепому; покрытые мелкими шрамами пальцы, вроде бы вальяжно лежащие на коленях, подрагивают от напряжения, взгляд прожигает дыры в ее одежде, а в мыслях наверняка уже возникают картины прекрасного будущего: жена, земли, королевский титул.
И этот жалкий человечишка был послом при дворе ее отца…
– О предводителе этой банды. С ним все в порядке?
– О, вполне. Завтра утром он будет казнен за то, что посмел удерживать вас в плену. Вина, ваша светлость? – он отсалютовал ей бокалом, все так же мерзко улыбаясь.
– Отпустите его. Немедленно, я приказываю!
Рыцарь похабно ухмыляется, осушает бокал одним глотком и смотрит ей прямо в глаза:
– Не все так просто, принцесса…
Она ухмыляется в ответ, в который раз поражаясь тому, насколько он ничтожен.
– Чего ты хочешь, рыцарь?
– Вы покинете этот лес и станете моей женой.
Как банально…
– Хорошо. Все, что захочешь. А теперь отпусти его.
– Я сделаю вам подарок, моя будущая королева, – победно ухмыляется ее собеседник, на мгновение прижавшись к ее губам своими. – Вы даже сможете с ним попрощаться. Даю вам время до рассвета.
Принцессу мутит. Она кивает, сильнее прижимая руки к животу, а затем разворачивается на каблуках и выбегает вон из душного шатра.
– Эй! Стой!
Она послушно замирает в паре шагов от входа во дворец, услышав родной голос. То, чего нет вспыхивает в ней, мгновенно уничтожая все остальные мысли и страхи, и уже совсем неважно, что было и что будет, потому что настоящее – здесь.
– Здравствуй, – принцесса поднимает на него глаза и улыбается, наблюдая, как он пытается сохранить невозмутимость и в то же время испепелить ее взглядом.
– Ты что тут делаешь?
– Гуляю, - она пожимает плечами, – а ты?
– Прекрати этот цирк! Я жду объяснений.
… Прошло столько времени, они провели вместе столько ночей – казалось бы, было время узнать друг друга и научиться лгать убедительно, – но ей все еще куда проще поцеловать его, чем ответить.
И сейчас инфанта даже рада этому.
Теперь она не стремится взять от него все, что только можно; нет, сегодня она хочет отдать ему все, что имеет, взамен на малую толику того тепла, что он носит в себе. Она обнимает крепко, целует нежно и старается подарить ему то чувство, которого нет, чтобы потом, с рассветом, было проще забыть.
Принцесса не верит, что забыть вообще получится, но знает: светлые воспоминания стираются из памяти первыми, поэтому хочет оставить после себя только положительные эмоции. Принц, конечно, сможет жить так, будто ничего и не произошло – она уверена, – но инфанта, поклявшаяся себе всегда быть рядом с тем, кто может оградить ее от кошмаров и согреть, нуждается в помощи.
Ей страшно подумать, что уже совсем скоро она будет просыпаться на дорогих простынях и мягкой перине в холодных объятиях рыцаря. Там, в родном королевстве, дуют северные ветра, и все наверняка засыпано снегом. Она не сможет согреться без своего принца, но это – цена за его жизнь, и принцесса не имеет права малодушно пойти на попятную.
Когда утром она целует его в щеку, изо всех сил стараясь сдержать непрошеные слезы, принцесса знает: с ним остается та часть ее, которой не было до этого. То чувство, которое смогло преодолеть договор древних королей и вернуло в мир смену времен года. Ей хотелось бы остаться так на целую вечность: глядеть на спящего принца и слушать его ровное размеренное дыхание.
Много ночей назад он перевернул ее жизнь, сломал ее прежнюю, и теперь инфанта возвращает все на свои места, чтобы не сделать еще хуже.
Она не выдерживает и прижимается к его губам, зажмурившись, целует осторожно, чтобы не разбудить. Потом поднимается с постели, оправляет складки платья и шепчет:
– Я буду скучать по тебе. Правда.
Дверь закрывается за ней с таким же тихим скрипом.
Принцесса идет по хрусткому снегу, гордо выпрямившись и вздернув подбородок, к кораблю, где ее ждет рыцарь.
За ее спиной, робко выглядывая из-за зубчатых стен замка, встает алое солнце.
URL записиТак что не ругайся сильно
Часть 3. О том, чего нет
***
Листья с большого дуба за ее окном облетают незаметно - просто однажды утром принцесса открывает глаза и видит, как тонкая черная веточка цепляется за ее подоконник. Дерево без листвы кажется совершенно беззащитным, как будто эти изящные хрупкие кусочки некогда живого золота оберегали его от нескончаемых ветров.
Принцесса проводит ладонью по холодным простыням и смахивает на пол сухой дубовый листочек. Странно... в этом лесу никогда не видели осени, и замок, немыслимо древний, но все такой же нерушимый, всегда находился в окружении изумрудной сочной листвы. Она шумит по ночам, убаюкивая, а днем не позволяет горячим лучам солнца тревожить и без того беспокойный сон ее принца, повелителя воров и разбойников.
- Доброе утро, - шепчет принцесса, но ответить некому: принц уехал по очередным "важным делам"; после каждого из них она вынуждена менять пропитавшиеся кровью повязки и готовить отвары из целебных трав...
Она не видела его уже три недели.
Уже три недели принцесса постоянно кутается в плащ или меховую накидку, по ночам накрывается несколькими одеялами, но не может согреться. Дуб, что раньше заслонял ее от холодных ветров, теперь сам скрипит и гнется, беззащитный, шершавый и темный. Принцесса зажигает по утрам камин, садится на медвежью шкуру рядом и часами смотрит на огонь, протягивая к нему озябшие, выбеленные холодом руки.
Одна. Некому контролировать, насмехаться и согревать своим теплом непривычно долгими ночами. Странная, ненужная теперь свобода, ледяным ветром наполняющая мир вокруг, давит, причиняет боль. Принцессе не хочется признаваться себе в том, что она скучает, но врать тоже некому, а себе – не имеет смысла, но…
- Не забудь, это как раз то, чего ты хотела, - повторяет она, пока ярко-золотые языки пламени лижут ей пальцы, едва касаясь кожи.
И все время оглядывается на дверь: вдруг войдет? Неважно, раненый или здоровый, злой, как черт, или довольный - главное, пусть поскорее вернется.
Принцессе не нравятся перемены, которые происходят в мире и без того необычном. Она разбивает зеркало острым камнем и топит осколки в реке, как будто это может все исправить. Говорит себе, что Сказка солгала, и принц вернется, обязательно вернется, нужно только ждать. Она ждет. Каждый день, от рассвета и до заката, как верная супруга мужа-короля с охоты или войны: так же волнуется, не может найти себе места и, изредка забываясь сном, видит только кошмары. Вот только жен любят, о них помнят, а принцесса уверена: принцу до ее переживаний нет решительно никакого дела.
Принцесса даже злится поначалу, но потом понимает, что в этом нет смысла.
Сказка-то неправильная.
У реки еще холоднее, чем в замке; здесь принцессе не спрятаться от пронизывающего ветра, бессильной ярости и себя самой, измученной одиночеством и непрошеной тоской. Но сидеть в замке, безуспешно пытаясь согреться, она тоже больше не в силах и из двух зол рано или поздно приходится выбрать меньшее. Поэтому она часами гуляет по опустевшему лесу, привыкает к тому, что небо может быть размыто-серым, трава под ногами - пожухлой и рыжей, а вода в реке - ледяной. Давным-давно, еще в другой жизни принцесса любила слушать старые легенды о смене времен года, Великой магической войне и древних королях, которые женились по любви, были верны женам, правили мудро и справедливо. Потомки этих королей заключили с Властительницами судьбы договор, в котором были прописаны поступки и помыслы, приличествующие особам благородных кровей, догматы правильных сказок и вечное лето, как гарантия того, что новая образцовая жизнь будет вечной и самой верной из возможных.
Сейчас принцессе кажется, что все вокруг нее умирает. Рушится.
Но ей нет дела до того, чем это может закончиться, потому что на данный момент инфанта не может разобраться даже в себе самой. Ей всего лишь очень-очень холодно и пусто, а мир вокруг такой большой и незнакомый, что хочется только спрятаться от всей этой неразберихи. Спрятаться и согреться.
Под ногами хрустят мертвые листья, а противоположный берег реки скрыт туманом. Принцесса дышит на замерзшие руки и вглядывается в молочно-белую пелену, за которой все равно никого и ничего нет.
***
По законам жанра, которые все еще соблюдаются даже в этой странной истории, все должно обязательно наладиться, ведь каждый заслуживает немного счастья. Мир просто не может рухнуть в одно мгновение, что бы там ни говорили…
Сказка задумчиво вглядывается в затянутый туманом горизонт, многозначительно ухмыляясь своим невидимым сестрам, которых, возможно, и вовсе нет - тащить на себе весь груз проблем жалких людишек почему-то приходится ей одной. Она думает, что в древнем соглашении не зря был стерт смысл слова "любовь", иначе как бы заключались династические браки и решались многие важные вопросы?.. Девчонка оказалась упрямой, но с самозваным принцем все еще может получиться.
Женщина-сказка великодушно склоняет голову и делает очередной стежок, вспыхивающий на белоснежной канве ярко-алым пятном.
***
Принцесса судорожно вздыхает, когда на ее талию вдруг ложатся сильные руки, теплые и родные. Она не допускает даже мысли о том, что это может быть кто угодно - какая чушь! - всем телом подается назад, запрокинув голову, и смеется, чувствуя, как серьга принца, похожая на длинный серебряный клык, касается острым концом ее виска.
- Здравствуй, - почти беззвучно шепчет она, с огромным трудом сдерживая желание броситься на шею принцу и больше никогда его не отпускать, - здравствуй...
Он не отвечает, прижимая ее к себе, и одежда его пропитана кровью, припорошена пылью. Он почти наверняка ранен, и кожа его пахнет горькой полынью и морской солью - так знакомо, что принцесса готова разрыдаться, - все наконец-то позади... От принца исходит тепло, которого ей так не хватало, и сердце начинает биться быстрей, изгоняя из мыслей бессильную злость и непонятную обиду.
Ее принц вернулся. Только лето почему-то не возвратилось вместе с ним.
- У тебя руки холодные, - замечает принц, накрывая ее ладони своими.
Принцесса улыбается, повернувшись к нему, и внимательно смотрит в лицо - пытается отыскать в темной, как ночь, глубине чужого взгляда малейшие признаки усталости, боли и чего-то невыносимо желанного, чего-то, к сожалению, несуществующего. У ее принца темно-фиолетовые глаза, они горят решимостью и храбростью, изредка мерцают насмешкой, но всегда притягивают, манят и подчиняют.
Иногда ей даже кажется, что он не человек.
- И щеки соленые, - смеется принц, склоняясь к ней для поцелуя.
Принцесса пожимает плечами, целуя его в ответ, и думает, что этой ночью ей уж точно не будет холодно.
***
Принцесса спит, крепко обняв его, и улыбается собственным сновидениям. Длинные светлые волосы разметались по подушке, на щеках играет едва заметный румянец, а одеяла сброшены на пол – зачем они теперь? Принц обнимает ее за плечи, закрыв глаза, проводит пальцами по острым краям лопаток – сломанных крыльев, – старается согреть собой: пока она спит, не нужно притворяться.
Утром принцесса всегда уходит, поэтому он осторожен: проснется – сбежит, завернувшись в простынь, забыв туфли и платье, небрежно сброшенные на пол. Пусть лучше спит, прижимаясь щекой к его груди, и улыбается едва заметно. Позже ему придется стать собой и до самого заката не замечать эту своенравную девчонку, строить планы и обдумывать аферы… а пока можно вспомнить, как она промывала и перевязывала его раны прошлым вечером, осторожно целовала сухие обветренные губы и была непривычно нежна.
И все время смотрела в глаза, ни на миг не отводя взгляда. Он бы удивился, но куда больше на тот момент его беспокоили ее ледяные руки и белая, почти бескровная кожа.
Принц уверен: с ней что-то случилось, что-то недоброе и необратимое. Но скорее мир рухнет, чем принцесса скажет ему об этом.
– Доброе утро, – шепчет инфанта, целуя его в висок.
– И тебе.
Она вздрагивает, моментально отстраняясь, и смущенно опускает взгляд.
– Я думала, ты спишь.
– Знаю, – он притягивает ее к себе, все так же насмешливо щурясь, – ошиблась, как видишь.
– Да… – принцесса робко кивает, и он слышит, как колотится ее сердце. Боится, что ли? – Я пойду, хорошо?
– Обязательно. Только чуть позже, – принц прячет ухмылку, уткнувшись носом ей в шею.
… Сегодня принц целует ее с необыкновенной осторожностью, а она замирает, не смея ответить. Он впервые закрывает глаза, и это, наверное, самый трогательный жест доверия, которые принцессе доводилось видеть. Ее принц – с ней, и тепло его – в ней, наполняет жизнью и тягучим медовым счастьем, и она испугана, потому что не может быть так хорошо.
Принцесса отчаянно пытается сохранить это ощущение кристального, абсолютного блаженства, в то же время цепляясь за остатки разума, который твердит: все это одна из миллиона иллюзий, которые она придумала за время отсутствия принца.
Мягко отстранившись, принцесса заглядывает ему в глаза, но не видит там ничего, кроме темноты, таинственного мерцания и того самого неясного голода, что она с таким трудом подавляет в себе.
– Что с тобой?
– Ничего. Тише, – принц обнимает ее, и одно только небо знает, каких усилий ей стоило просто покинуть плен его тепла, подняться с кровати и одеться.
У нее отчего-то дрожат пальцы, ремень никак не желает затягиваться, а волосы – послушно и аккуратно заплетаться в косу. Она вздрагивает, будто обжегшись, когда принц осторожно перехватывает ее руки и парой быстрых движений закалывает волосы на затылке.
– А с тобой что? – усмехнувшись, интересуется он.
– Ничего. Пора идти… тренироваться.
Он смеется – ей кажется или в этот раз как-то по-особенному язвительно? – и снова прикасается к ее губам. Принцесса принимает поцелуй, совершенно не понимая, чего он хочет, чего добивается и что ей самой делать с этой нездоровой привязанностью.
Тепло снова завладевает инфантой, и остальной мир растворяется, будто его и не было. Она даже не замечает, что на землю одна за другой опускаются сверкающие снежинки.
Их прерывает стук. Дверь тихо скрипит, отворяясь, и на пороге появляется незваный гость. Тяжело дыша, как после долгого бега, он проводит рукой по волосам и шагает в комнату, глухо стукнув босой пяткой по рассохшемуся порогу.
Это мальчишка – из тех, кого совсем недавно взяли в банду, – худой, взъерошенный, точно выпавший из гнезда птенец, одергивает разорванную рубаху и, отчаянно краснея, тараторит:
– Милорд, там… Посмотрите…
Принц мгновенно выпрямляется, отодвигая инфанту в сторону, словно мешающую безделушку, а она даже возмутиться не решается – настолько он другой сейчас. Собранный, гордый и опасный, он будто излучает ледяное спокойствие.
– Прекрати мямлить! – холодно обрывает он мальчишку, встряхнув за воротник рубахи. – Говори по существу!
– По реке к нам движется флот. Вооруженный, – парнишка невольно вздрогнул, но, взяв себя в руки, торопливо добавил. – Говорят, из Лазурного королевства армия.
– Ясно. Собери десятников, я подойду через минуту. Свободен.
– Но милорд, их много больше…
– Свободен, я сказал!
Мальчишка втягивает голову в плечи, съеживается, и принцессе становится так жаль его – маленького, перепуганного, полуголодного… Он только-только начал пробовать на вкус ночную жизнь, полную опасностей и захватывающих приключений, – и вдруг их укрепленное, такое безопасное прежде убежище перестает быть таковым. Парнишка еще не готов к настоящей опасности, а она – вот. Плывет по реке, закованная в железо.
– Иди, – улыбается инфанта, закрывая за мальчишкой дверь. – Все будет хорошо.
Принц тихо смеется за ее спиной.
– Что думаешь делать? – спрашивает принцесса, осторожно проводя пальцем по лезвию одного из кинжалов, прежде чем сунуть его в связку и пристегнуть к поясу.
– А что? – пожимает плечами принц. Мысли его где-то далеко, и ледяной стены, что вдруг возникла между ними, кажется, можно коснуться рукой. – Тебе зачем об этом знать?
– Ну, не собираюсь же я сидеть без дела, правильно?.. Я тоже хочу участвовать.
Он оказывается рядом так быстро, что принцесса не успевает подготовиться и, как следствие, устоять на ногах. Связка кинжалов выпадает из рук и приземляется на пол с металлическим звоном, принц наступает прямо на оружие, сухо хрустнувшее под его сапогом. Принцесса глубоко вдыхает, когда он прижимает ее запястья к стене над головой – больно, наверняка, останутся синяки...
– Чтобы я тебя не видел за пределами замка, поняла меня?
Голос его, спокойный и тихий, почему-то ранит сильнее, чем болезненные прикосновения – да что там, больнее ран от стрел и порезов от неосторожных бросков кинжала.
Принцесса вздрагивает, вспомнив о том, чего нет, и в который раз говорит себе, что древний договор не может быть нарушен только лишь из-за нее. Она все еще влюблена в дракона, ведь так? А снег на улице… возможно это еще один из тысячи снов.
Самое главное в мире – правила и стабильность. И она будет сражаться, потому что должна исправить свои ошибки – те, которые посчитает нужным.
– А то что?
Он устало вздыхает, проводит рукой по лицу.
– О, да делай ты, что пожелаешь. Только учти: погибнешь – сама виновата.
Распахивает дверь и уже у порога, обернувшись, язвительно добавляет:
– Тем более, никто особо и не расстроится.
Принцесса улыбается, передернув плечами – она-то никогда не питала на этот счет иллюзий.
***
Дни летят, как снег за окном, и принцесса перестает следить за временем. Принц приставляет к ней «стражу» – того пугливого мальчишку и нагловатого рыжего разбойника, который постоянно дергает себя за левый ус и отпускает сальные шуточки в ее адрес. Инфанта даже не удостаивает их взглядом.
Она вешает на стену картину и тренируется в меткости, стараясь вонзить кинжал точно в глаз нарисованному оленю. Получается хуже, чем хотелось бы: в последний момент рука дергается, и лезвие взрезает холст парой сантиметров левее.
На восемнадцатый день ей надоедает этот фарс.
Инфанта выскальзывает из комнаты на рассвете, тенью крадется по коридорам, прячась в темных углах, прижимая к животу охотничью куртку, в которую завернуты наточенные накануне кинжалы. Тихо. Разбойники прячутся где-то за стенами замка, но это получается у них все хуже: темные одежды резко выделяются на белом снегу. Они загребают холодную порошу ладонями, подносят к лицу, рассматривая, и даже пробуют на вкус: никто из них никогда не видел зимы.
Она тоже может часами смотреть на то, как снежинки медленно спускаются с неба, следуя своим неведомым дорогам, но бездействие убивает инфанту. Ей не хочется думать о том, чего нет; это странное чувство разрывает ее почище ножей и гарпунов. Оно совсем не похоже на ее простую и понятную, еле заметным огоньком тлеющую в груди, любовь к дракону: жжет, убивает, застревает комом в горле и мешает спать.
Принц с ней не разговаривает уже много дней, и это к лучшему: тогда принцесса совершенно потерялась бы в своих ощущениях. Он следит, чтобы его безрассудная игрушка не попала в беду и не поранилась – и только. В этот раз безразличие принца сыграло в ее пользу, и теперь инфанта крадется к выходу из замка, чтобы стать частью сражения.
Может быть, если копье пронзит ее грудь, это странное чувство вытечет вместе с кровью? А потом – либо смерть, либо жизнь с чистого листа. Без этой опасной привязанности. Если ей повезет, возможно, она уйдет дальше в лес и оттуда – за море, в Неведомые Земли, где попытается основать новое королевство.
О том, что хочет она на самом деле не этого, принцесса предпочитает не вспоминать.
Голоса, неожиданно раздавшиеся в одном из соседних коридоров, заставляют принцессу подскочить от испуга и стрелой метнуться за гобелен. Там, в нише, пыльно и душно, но инфанта не решается даже вздохнуть, не то, что пошевелиться.
Разбойники подходят все ближе, и теперь можно разобрать слова. Она закрывает глаза, чтобы не отвлекаться на разглядывание удушающей тьмы, и сосредоточенно ловит каждое слово, злится на собственное сердце, что стучит слишком громко.
– … а милорд где?
– А черт его знает! В последний раз его видел, когда наш принц в драку сразу с несколькими рыцарями ввязался. Ну, ни дать, ни взять ненормальный…
– Зато везучий.
– Это уж точно.
– Но что-то долго нет его, как бы не порешили принца-то…
Принцесса судорожно вздыхает, вспоминая, как в зеркале – другой реальности, – уже видела смерть своего Принца, и думает, что сейчас сказка, похоже, все-таки возвращается на круги своя.
Раз ее ошибки сами начали исправлять себя, ей нужно хотя бы спасти того, кто показал ей новый мир. Мир, в котором рухнули все ограничения, и нежданно-негаданно наступила зима.
Он ведь не может погибнуть, правда? Только не сейчас.
Когда разбойники скрываются в одном из залов замка, принцесса выходит из своего укрытия и сломя голову бежит к воротам. Ведь теперь дорога каждая минута.
***
В шатре рыцаря по каким-то необъяснимым причинам нестерпимо жарко, повсюду ковры и золото, и принцесса стоит перед ним, сцепив руки в замок за спиной, пытаясь понять, как же ей все-таки удалось выбраться незамеченной. Даже учитывая то, что ее сказка – самая неправильная из возможных, такое потрясающее везение не может остаться неоплаченным.
И ей очень хочется услышать цену сейчас, пока еще не слишком поздно.
– Моя принцесса, – рыцарь, высокий и широкоплечий, нацепив маску подобострастия, склоняется перед ней в поклоне. – Наконец-то я отыскал вас.
– Где принц? – она старается говорить твердо и решительно, но голос предательски срывается на последних нотах. Принцесса вспоминает уроки пения, и ей хочется плакать и смеяться одновременно. – С ним все хорошо?
– О ком вы? – на губах рыцаря застывает лживая улыбка.
Принцесса прижимает ладонь к губам: к горлу подступает тошнота, хочется выхватить из свертка кинжал и вонзить его в глотку этого льстивого лжеца. Его намерения понятны даже слепому; покрытые мелкими шрамами пальцы, вроде бы вальяжно лежащие на коленях, подрагивают от напряжения, взгляд прожигает дыры в ее одежде, а в мыслях наверняка уже возникают картины прекрасного будущего: жена, земли, королевский титул.
И этот жалкий человечишка был послом при дворе ее отца…
– О предводителе этой банды. С ним все в порядке?
– О, вполне. Завтра утром он будет казнен за то, что посмел удерживать вас в плену. Вина, ваша светлость? – он отсалютовал ей бокалом, все так же мерзко улыбаясь.
– Отпустите его. Немедленно, я приказываю!
Рыцарь похабно ухмыляется, осушает бокал одним глотком и смотрит ей прямо в глаза:
– Не все так просто, принцесса…
Она ухмыляется в ответ, в который раз поражаясь тому, насколько он ничтожен.
– Чего ты хочешь, рыцарь?
– Вы покинете этот лес и станете моей женой.
Как банально…
– Хорошо. Все, что захочешь. А теперь отпусти его.
– Я сделаю вам подарок, моя будущая королева, – победно ухмыляется ее собеседник, на мгновение прижавшись к ее губам своими. – Вы даже сможете с ним попрощаться. Даю вам время до рассвета.
Принцессу мутит. Она кивает, сильнее прижимая руки к животу, а затем разворачивается на каблуках и выбегает вон из душного шатра.
– Эй! Стой!
Она послушно замирает в паре шагов от входа во дворец, услышав родной голос. То, чего нет вспыхивает в ней, мгновенно уничтожая все остальные мысли и страхи, и уже совсем неважно, что было и что будет, потому что настоящее – здесь.
– Здравствуй, – принцесса поднимает на него глаза и улыбается, наблюдая, как он пытается сохранить невозмутимость и в то же время испепелить ее взглядом.
– Ты что тут делаешь?
– Гуляю, - она пожимает плечами, – а ты?
– Прекрати этот цирк! Я жду объяснений.
… Прошло столько времени, они провели вместе столько ночей – казалось бы, было время узнать друг друга и научиться лгать убедительно, – но ей все еще куда проще поцеловать его, чем ответить.
И сейчас инфанта даже рада этому.
Теперь она не стремится взять от него все, что только можно; нет, сегодня она хочет отдать ему все, что имеет, взамен на малую толику того тепла, что он носит в себе. Она обнимает крепко, целует нежно и старается подарить ему то чувство, которого нет, чтобы потом, с рассветом, было проще забыть.
Принцесса не верит, что забыть вообще получится, но знает: светлые воспоминания стираются из памяти первыми, поэтому хочет оставить после себя только положительные эмоции. Принц, конечно, сможет жить так, будто ничего и не произошло – она уверена, – но инфанта, поклявшаяся себе всегда быть рядом с тем, кто может оградить ее от кошмаров и согреть, нуждается в помощи.
Ей страшно подумать, что уже совсем скоро она будет просыпаться на дорогих простынях и мягкой перине в холодных объятиях рыцаря. Там, в родном королевстве, дуют северные ветра, и все наверняка засыпано снегом. Она не сможет согреться без своего принца, но это – цена за его жизнь, и принцесса не имеет права малодушно пойти на попятную.
Когда утром она целует его в щеку, изо всех сил стараясь сдержать непрошеные слезы, принцесса знает: с ним остается та часть ее, которой не было до этого. То чувство, которое смогло преодолеть договор древних королей и вернуло в мир смену времен года. Ей хотелось бы остаться так на целую вечность: глядеть на спящего принца и слушать его ровное размеренное дыхание.
Много ночей назад он перевернул ее жизнь, сломал ее прежнюю, и теперь инфанта возвращает все на свои места, чтобы не сделать еще хуже.
Она не выдерживает и прижимается к его губам, зажмурившись, целует осторожно, чтобы не разбудить. Потом поднимается с постели, оправляет складки платья и шепчет:
– Я буду скучать по тебе. Правда.
Дверь закрывается за ней с таким же тихим скрипом.
Принцесса идет по хрусткому снегу, гордо выпрямившись и вздернув подбородок, к кораблю, где ее ждет рыцарь.
За ее спиной, робко выглядывая из-за зубчатых стен замка, встает алое солнце.